Одна из главных ошибок родителей — назначать детей смыслом жизни считает известный семейный психолог Катерина Мурашова.
— В моем детстве с мнением ребенка не сильно считались. Делать нужно было так, как велели родители, и лучше — не спорить. Но дети выросли, и решили своих воспитывать по-другому. В Сети сейчас тысячи статей о том, как научить ребенка делиться, сколько раз в день хвалить, как правильно ругать. Из воспитания сделали культ. Взрослые люди боятся сделать лишнее движение, чтобы не ранить детскую психику. Откуда взялось это беспокойство? Или оно было всегда?
— До недавнего времени дети вообще не были ценной частью популяции. Бог дал — бог взял. Во времена моего дедушки семья с 11 детьми была обычным делом, а сейчас — сами понимаете. Когда детей стало меньше, их ценность автоматически выросла.
Кроме того, увеличилась продолжительность жизни. И теперь на одного ребенка приходится минимум четверо взрослых.
Современный мир очень избыточен. Развлечений, вещей, информации у нас гораздо больше, чем нам нужно. Остался один единственный дефицит — дефицит смыслов. Зачем? Дети показались миру очень хорошим смыслозаменителем. Я зачем — чтобы детей воспитать!
На самом деле 200 лет назад тоже жили ради того, чтобы воспитать детей. Но у любой репродуктивно активной женщины в то время было четверо-пятеро выживших детей и небольшое кладбище тех, которых бог взял. Ее эмоциональность, любовь, забота, ресурсы, которых было гораздо меньше, чем сейчас, делились между всеми. Теперь детей меньше — один, двое. Чтобы их вырастить, живут родители, бабушки, дедушки, тети и дяди, у которых, возможно, своей семьи нет. Они все назначают детей смыслом своей жизни.
Это, конечно, безнравственно. Один человек не может быть смыслом жизни другого. Это невыносимо для того, кого назначили смыслом. Такая ситуация не обязательно связана с детско-родительскими отношениями. Это могут быть отношения в паре. Но когда мужчина вам говорит «дорогая, я живу только ради тебя», вы вольны уйти, потому что не готовы к такой ответственности. Ребенку с этой подводной лодки деваться некуда, он тянет на себе весь груз. Ведь понятно, что рано или поздно либо прозвучит напрямую, либо будет подразумеваться: я тебе всю жизнь отдала, а ты неблагодарный.
— Вы говорите о залюбленности?
— Вообще нет. Может быть, мать решит, что ее задача — «прибить» ребенка гвоздиками к пианино и каждый день проверять домашнее задание по сольфеджио. Ни о какой залюбленности речи не идет. Я говорю о другом: ребенка назначают смыслом жизни. Проявляться это может как угодно. Я живу, чтобы сделать ребенка успешным, или счастливым, или здоровым, или чтобы он нашел свое место в жизни. В любом случае там будет: я живу, чтобы он…
— Но ведь родители только того и хотят, чтобы делать все правильно: не ранить, не травмировать.
— Естественно, если я живу ради чего-то, разумно будет поинтересоваться, как сделать это правильно. Но никакого «правильно» нет. Мир настолько многообразен, что сама постановка вопроса абсурдна. Никакого рецепта «как правильно воспитать ребенка» не существует. При этом если кто-то назначил кого-то смыслом жизни, этот факт не может сгладить ничего — только отмена. Я видела много родителей, которые спустя какое-то время сами понимали, в какую попали западню, и что с кинетическим песочком они немного переборщили.
— С какими вопросами к вам чаще всего обращаются?
— С мотивационными. Как нам сделать так, чтобы ребенок хотел учиться, ходить в кружки, общаться с другими детьми. Два или три года назад пришла женщина и говорит: «Нашей дочери 12 лет. Мы решили поехать в Италию, составили ужасно интересную программу, включили все самые известные места. И спросили дочь: может, ты хочешь добавить что-нибудь еще — по своему вкусу? Мы готовы тебя услышать. На что дочь ответила: а можно я не поеду?» И вот приходит ко мне эта милая интеллигентная женщина и спрашивает, как им с мужем заинтересовать собственную дочь поездкой в Италию.
— Откуда такие проблемы с мотивацией?
— От избыточности мира, естественно. У этих детей нет любимых игрушек. Любимая та, которую купили последней. Их все время развлекают. Даже развивать пытаются в игровой форме. Понятно, что довольно быстро у них истощается вся познавательная активность.
— То есть, чем больше родители пытаются ребенка заинтересовать, тем меньше ему интересно?
— Конечно.
— Одно дело — поездка в Италию. Но что делать, когда ребенок не хочет учить уроки?
— Нет правильного ответа. Первым делом нужно определиться с этим в своей голове. Я не буду делать с ребенком уроки, потому что со мной никто не делал. Или я буду делать с ребенком уроки, «приколочу» к столу гвоздиками и буду рядом сидеть. Все варианты нормальны. Главное — быть последовательным в этом.
Кстати, школа сейчас тоже в кризисе. Тот алгоритм, который работал веками, если не тысячелетиями, себя исчерпал. Раньше учитель должен был поместить знание, которое есть только в его голове, в головы 30 детей напротив, а потом убедиться, что это знание там прижилось. Теперь знания находятся не в голове учителя, а в планшете, в телефоне. Дети могут найти ответ быстрее, чем учитель закончит вопрос. Больше Интернета не знает ни один педагог. При этом то, что в Интернете есть знания, абсолютно не значит, что они каким-то образом окажутся в головах у детей. Следовательно, нужен другой алгоритм, который поможет их туда поместить. Школа сейчас находится в поиске. Чем больше разных вариантов будет опробовано, тем больше вероятность, что какие-то приемлемые способы будут найдены.
— Но тут опять встает вопрос мотивации. Если я и вправду могу все, что угодно, найти в Интернете, мне зачем это знать?
— Есть понятие «знание». Например, я знаю, что до 4% углерода — это сталь, после 4% — чугун. Это мое знание. Мне его засунули в голову на уроке химии в 9-м классе. Никогда за всю мою жизнь оно мне не пригодилось, разве что сейчас, когда я привела его в пример.
А есть «образование». Это не сумма знаний, это способность видеть мир как систему, понимать, как он устроен: физические законы, химические, социальные. Это миропонимание ни один ребенок не может извлечь сам из Интернета.
— Но как сделать так, чтобы ребенок захотел учиться, получать знания?
— Если мы говорим о знаниях, то боюсь, что никак. Невозможно замотивировать ребенка получать знания, которые есть в Интернете. Образование — другое дело. Думаю, если вокруг ребенка будут люди, которые уже получили образование, и видят мир как систему, ребенок тоже может захотеть так увидеть мир.
Полуторагодовалый ребенок смотрит, как мать метет пол, берет веник и тоже начинает подметать. Он не понимает, что такое уборка, что такое — мусор. Он просто имитирует ее действия. Так вот, дети остаются имитаторами и позже. Если они видят человека, который умеет воспринимать мир как систему, и делает это у них на глазах, он может захотеть также. Вот это достать Из интернета невозможно.
— Можно ли «запихать» образование насильно?
— Конечно, люди веками это делали.
— То есть, невзирая на то, чего хочет сам ребенок, можно сказать — ты должен, и точка!
— Нет, сказать «ты должен» — это ерунда. Заставить — совсем другое дело. Раньше детей просто били. Не выучил уроки — получаешь розги. Если не хочешь, чтобы тебя били, учишь уроки. То есть заставить можно. Но разговоры здесь не работают.
— Сейчас очень много говорят о том, что все, что нам вбивают в голову против нашей воли, что нам не интересно, не приживается там. И смысла в таком образовании нет. И только если ребенок сам потянулся к знанию, оно будет усвоено.
— Это фигня. Что нам пригодится потом — то, к чему я потянулась в четыре года, или то, что мне насильно запихали на химии в 9-м классе — мы не знаем.
— То есть, в принципе, заставлять ребенка учиться — это нормально?
— Это эффективно. Но такой подход не принимается современным гуманистическим обществом. Свобода, за которую люди веками гибли на баррикадах, подразумевает, что никого не будут «приколачивать» гвоздиками к столу. Но это у нас. У китайцев — нет. Они по-прежнему «приколачивают» своих детей гвоздиками, и получают результаты.
— А как быть с гаджетами: разрешать или ограничивать?
— Никто не знает. Хотя, есть психологи, которые совершенно серьезно, глядя вам в глаза, скажут: если ребенку меньше четырех лет, планшет не больше 10 минут в день, если семь — то не больше часа, и дробить на три части — три раза по 20 минут. Все это такая же фигня, как-то, что заставлять ребенка учиться — неэффективно.
— Как научить детей работать с таким количеством информации, которая льется на нас отовсюду? Сами-то мы вообще умеем справляться с ее избытком?
— Если мы говорим о маленьких детях, родители могут дозировать поступление информации к ребенку. Если они принимают решение, что до четырех лет ребенок не увидит ни одного электронного устройства, и будет играть только в деревянные игрушки, частично прибитые к полу, то так все и будет. С подростком такая схема уже не работает.
Еще не умерло ни одно поколение людей, которые бы всю жизнь держали в руках смартфон. У нас нет навыка обращения с информационными потоками, пропущенного через опыт нескольких поколений. Поэтому все, что мы об этом знаем, шито белыми нитками.
Все эти «эпидемии» Альцгеймера, аутизма — я думаю, это эскапизм (стремление уйти от реальности — «Росбалт»). Мозг не хочет столько информации, и пытается абстрагироваться.
— То есть мир изменился, и мы не успели к нему приспособиться?
— Прогресс ускоряется, и никто не имеет никакого представления о том, что будет через 20 лет, к чему готовиться. Может, мы вообще будем лежать в ванночках, подключенные к какому-нибудь 37D. Но эта неопределенность на нашем обществе сказывается невротически.
Недавно мне на глаза попалось исследование. Не помню, какая там была методика. Если верить результатам, только 2% людей могут оседлать волну прогресса. Еще 30% каким-то образом умудряются реагировать на происходящее, и чувствуют, что они вписались. Остальные просто не понимают, куда они попали.
— И что с этим делать?
— Думаю, вы легко найдете в Москве психолога, который очень уверенно, глядя вам в глаза ответит на этот вопрос. В любом обществе, в современном — особенно, всегда был запрос на людей, которые знают, как правильно. На пророков. Совершенно неважно при этом, насколько сбываются все их пророчества. Как правило, не сбываются практически никогда. Но чем более невротично общество, тем больше запрос на инструкции: не давайте детям планшет больше, чем на полчаса в день, и тогда они не потеряют мотивацию к учебе. Вы, конечно, понимаете ценность всех этих инструкций. Но это, конечно, не отменяет того факта, что сейчас запрос на подобную ерунду в обществе есть.
Беседовала Анна Семенец
ИСТОЧНИК: http://www.rosbalt.ru
