Дочь великого князя Московского Ивана III стала женой великого князя литовского Александра Ягеллончика. Её брак стал серьёзным шагом для упрочения положения Руси на международной арене. Но ей самой нести эту тяжкую ношу было непросто.

В 1480 году, после знаменитого Стояния на реке Угре, было окончательно свергнуто ненавистное монголо-татарское иго. Русское государство обрело настоящую независимость. Возрос его международный престиж. Всё это вскоре сказалось и на заключении династических брачных союзов. Один из ярких примеров — брак Елены Ивановны Московской.

Елена Ивановна родилась весной 1476 года. Она была дочерью князя Ивана III Васильевича, прозванного Великим, и византийской принцессы Софьи Палеолог. Замуж её выдали в 1495 году. Тогда она навсегда оставила Москву, сохранив её лишь в своём имени. Но даже покинув родину, она всегда оставалась православной. Как тогда говорили — «в греческом законе».

Ещё перед её отъездом в Литву Иван III строго наказывал дочери веры не менять: «И хоти будет тебе, дочка, про то и до крови пострадати, и ты бы пострадала, а того бы еси не учинила». Девушка навсегда запомнила эти слова батюшки и следовала им во всём.

Она и сама понимала, что принятие католической веры привело бы к ослаблению её связей с Москвой. Это, конечно, не входило в планы Ивана III. Великий князь настоял на заключении брачного договора, согласно которому вместе с его дочерью в Литву выехали и знатные бояре с жёнами. Но их вскоре отдалили от Елены Ивановны и сослали в Вильно. Таким образом она осталась в одиночестве, без всякой поддержки и опоры. А сблизиться с польско-литовской аристократией мешала православная вера.

В одном из писем Елена Ивановна писала грозному отцу: «Полны меня в животе не будет, то и отца своего наказ забуду». Диву даёшься, как 20-летняя девушка, далёкая до этого от политики и дворцовых интриг, сумела в новой для неё обстановке проявить такую силу духа и твёрдость характера. Не поддаваясь внешнему давлению, она вела себя с исключительным достоинством, соответствовавшим её высокому положению.

* * *

Осенью 1497 года Елена Ивановна в одном из своих посланий пожаловалась батюшке, что по свадебному контракту муж был обязан наделить её некоторыми волостями. Но обещания так и не выполнил. Так что ей пришлось на собственные деньги, полученные в качестве приданого, покупать имение Жагоры. В ответном послании Иван III рекомендовал дочери быть более настойчивой в своих просьбах и требованиях к мужу. Особенно если дело касалось земельного имущества. Он писал: «…и ты говорила бы с ним от себя, а не моею речью».

Интересно, что во всех письмах к отцу дочь величает себя не иначе как «служебница и девка». Елена Ивановна не только сообщала отцу о событиях в Литве, но и в меру своих сил влияла на политику.

Следует отметить, что в Великом княжестве Литовском проживало немало людей, исповедовавших православную веру. Елена Ивановна, естественно, стала одним из центров притяжения православного населения. Часто ей приходилось выступать и в роли посредника между православной и католической знатью. Она умело оказывала помощь своим союзникам, продолжая упорно сопротивляться переходу в католичество.

Между тем её супруг и весь литовский двор все настойчивее требовали, чтобы она стала католичкой. Это был довольно важный момент, так как в это время Литва готовилась к заключению унии между католиками и православными. Уния была выгодна прежде всего католикам, так что литовские православные относились к ней скептически. Поддержка униатского проекта со стороны русской княгини могла бы оказать на колеблющихся решающее воздействие.

Родственники мужа и духовенство продолжали давить. При этом они настояли, чтобы Елена Ивановна отписала отцу, что её «не нудят», то есть не заставляют переходить в «римский закон». И живёт она якобы «в чести, жаловании и любви».

Елена Ивановна послушно написала все требуемые слова на бумаге. А на словах верному человеку из посольства наказывала передать батюшке, что ей срочно необходима специальная верительная грамота о «нерушимости вероисповедания».

Узнав, что дочь испытывает постоянное давление по вопросу о переходе в западную церковь, Иван III начал действовать. Русский князь потребовал от Александра Ягеллончика новых письменных подтверждений. Документы под названием «особые речи» должны были гарантировать, что Елену не будут принуждать к смене веры. Ягеллончику, пока не готовому к открытому конфликту с могучим восточным соседом, пришлось такие «речи» послать. Таким образом, очередная попытка обращения Елены Ивановны в католичество потерпела фиаско.

* * *

Между тем политическая ситуация всё ухудшалась и ухудшалась.

В 1500 году между русскими и литовцами началась открытая война. Стремясь восстановить дружеские отношения между Литвой и Московией, Елена Ивановна лично обратилась к отцу, чтобы он выступил инициатором заключения мира и остановил кровопролитие. В одном из своих посланий она писала: «Король его милость и матка его, вся надеялися, что со мною з Москвы в Литву пришло все доброе, вечный мир, любовь кровнаа, дружба, помочь на поганство; ино ныне-чи, государю, отче, видят вси, что со мною все лихо им вышло…»

Елена Ивановна добилась своего. Отец услышал её. В 1503 году мир между Литвой и Русским государством был восстановлен. Когда-то Елена Ивановна не могла ни шагу ступить без совета отца, боялась даже без благословения «переменить одежду». Теперь в переписке с Иваном III мы видим уже настоящую правительницу государства, королеву. Она даже отправилась в путешествие по Европе, встречалась с католическими прелатами и общалась с ними уже как тонкий политик, несмотря на то, что оставалась православной.

Московские послы, посещавшие Литву, стали все чаще и чаще обращаться к ней со своими «тайными речами». Они начали даже прислушиваться к её советам и мнению о состоянии внешнеполитической обстановки, сложившейся в тогдашней Европе. Наконец, даже отец спрашивал у дочери совета, «где бы пригоже… женити» её брата, будущего великого князя Василия III. Сама же Елена Ивановна часто советовалась с отцом по поводу приобретения новых земельных владений и своих прав на наследование по линии свекрови. Так продолжалось до самой смерти Ивана Великого в 1505 году.

В 1506-м умер и Александр Ягеллончик. Так как брак с Еленой был бездетным, к власти пришёл его брат — Сигизмунд I. Все права и привилегии королевы были урезаны. С Микулой Ангеловым, которого Елена называла «человек мой добрый», она сообщала, что новый король относится к ней без всякого уважения. Это было правдой. Более того — на земли королевы все активнее посягали польские магнаты, особенно род Радзивиллов. Сигизмунд поддерживал их притязания, а Елену Ивановну во время одного из имущественных споров даже велел взять под стражу. В целом отношения между Москвой и Литвой снова безнадёжно испортились, и в 1512 году началась очередная война.

Уже с 1511 года Елена Ивановна начала договариваться с братом Василием III о своём возвращении в родную Москву. Но мечте её сбыться так и не довелось. В 1513 году 37-летняя Елена Ивановна скончалась от неизвестной болезни. По одной из версий, её просто отравили по заказу Радзивиллов на одном из пиров.

Виктор Елисеев

Дочитали статью до конца? Пожалуйста, примите участие в обсуждении, выскажите свою точку зрения, либо просто проставьте оценку статье.

Вы также можете:

• Перейти на главную и ознакомиться с самыми интересными постами дня
• Добавить статью в заметки на: