Пардон за нескромный вопрос, вас не разу не укладывали на пилораму с целью разрезать пополам?

А вот ходят легенды, что во время конфликта в Приднестровье в 1992 году таким лютым образом молдаване казнили взятых в плен казаков.

Слухи имеют под собой основание: именно на пилораме молдаване собирались казнить пленного казака 96-го ростовского полка Анатолия Шкуро.

Повод для воспоминаний: в декабре 1991 года, 19 лет назад, первые казаки из Ростова поехали воевать за независимость Приднестровской Молдавской Республики (ПМР).

Далее интервью с Анатолием Шкуро, и несколько фотографий донских казаков в Приднестровье, февраль-март 1992 года. Качество оставляет желать лучшего, снято на черно-белую пленку, которая еще неплохо сохранилась…

— Как ты оказался в Приднестровье?

— Я поехал туда самым первым, 12 декабря 1991 года, когда молдавский ОПОН (отряд полиции особого назначения) расстрелял автобус с мирными жителями и пост ГАИ при въезде в Дубоссары. Тогда я состоял в атаманской сотне, и войсковой атаман Сергей Алексеевич Мещеряков приказал разведать там обстановку. Решение о поддержке казачеством Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) было принято уже позже.

Казаки 96-го полка после взятия полицейского участка в Дубоссарах, начало марта 1992-го. Второй справа командир полка Петр Молодидов (в настоящее время находится в местах лишения свободы)
— Как ты попал в плен?

— Мы обороняли завод железобетонных изделий на окраине Дубоссар (село Коржево). И нам тогда очень досаждала молдавская танкетка, с легкой пушечкой и пулеметом. Каждый день приезжала, стреляла по нам, а мы достать ее не могли: не было пушки. И вот, 16 марта вечером к нам приходит местный парень и говорит: танкетка стоит в соседних Кучиерах, ее экипаж в стельку пьян. Мы не раз совершали вылазки на позиции противника, приносили оттуда оружие, поэтому идея захватить танкетку сразу понравилась. Идти хотели все, пришлось даже тянуть жребий на спичках.

— Так легко поверил словам незнакомца?

— С нами был местный парнишка, Володя Кожухарев. Он себя неплохо зарекомендовал, его мы считали своим. А этот, новый, назвался одноклассником Кожухарева. Володя, кстати, тоже погиб в той вылазке.

Мы вышли 17 марта, в пять часов утра. В группе семь человек: я, Кожухарев, Андрей Холод из Мартыновского района (он погиб в свой 19-й день рожденья), Валера Берко из Каменска, Анатолий Гиричев и Миша Коваль из Ростова. Седьмым пошел «одноклассник». И еще был водитель, из местных, который подвозил нас на автобусе КАВЗ. У него не было оружия, и мы отдали ему две имевшиеся у нас гранаты: «феньку» и РГД.

У нас были укороченные автоматы АКСУ (мы их называли «сучки»), и еще две «мухи» — одноразовых гранатомета. На автобусе подъехали к большому оврагу, по местному рыпа, который разделяет Коржево и Кучиеры. Рыпа была очень глубокой, с крутыми склонами. И здесь, перед тем как спускаться, «одноклассник» попросился отойти в сторонку. Мол, мне приспичило, вы переходите рыпу, а я вас догоню. Задним умом понимаешь: чего ему было стесняться? Девочек нет, вокруг ночь. Зачем отходить?

Как только мы показались над склоном оврага, по нам внезапно открыли ураганный огонь. Били из Кучиер, из недостроенных «новых молдавских» дачных домиков. Молдаване могли нас подпустить ближе, и тогда у нас не было бы шансов. А так мы залегли, и открыли ответную стрельбу. Бой длился два часа.

Поначалу нам повезло: первая наша «муха» полетела точнехонько в окно дома, откуда особенно интенсивно стреляли. Но вторая «муха» ударилась перед нашими позициями и запрыгала как лягушка. В момент выстрела пуля угодила в грудь гранатометчику Валере Берко.

Раненого потащили назад по крутому склону Холод и Кожухарев. Им бросились помогать Гиричев и Коваль. Я остался прикрывать отход. Бегал по оврагу, стрелял с разных точек, имитируя, что оборону держит целый отряд.

Берко был явно не жилец: пуля угодила в середину груди, у него изо рта пузырилась кровь. Затем был ранен Гиричев: он вдруг встал в полный рост и пошел, шатаясь. Уже рассвело, и я увидел, что у него совершено пустые, безжизненные глаза. Ему вслед бросился Миша Коваль…

Уже потом, через несколько месяцев я узнал, что ребят в Коржево ждала еще одна засада. Наш водитель, прятавшийся под автобусом видел как их расстреляли, едва они выбрались из оврага. А потом появился одноклассник Кожухарева. Он шел с автоматом и достреливал каждого в упор.

Водитель кинул в молдаван обе гранаты и бросился бежать. Поэтому неверно говорят, что казаки подорвали сами себя, чтобы не сдаваться в плен. Гранат у них не было, это я знаю точно. Все были убиты из засады возле той рыпы. А водитель сумел уйти, и в Дубоссарах встретил предателя. Его задержал отряд «дельфинов» (спецназовцы гвардии ПМР) и передали нашим казакам. Насколько я знаю, он повесился в здании ДОСААФ, который занимал наш 33-й полк.

Даже не сообразил, когда меня ранило. Пуля по касательной прошла по голове, я как будто споткнулся. А когда очнулся, меня толкали, вовсю матерясь. Помню, кто-то орал: «смотри, в рожке ни одного патрона, падла, все выстрелил!».

Тут же стали бить. Прикладами автоматов, ногами, чем пришлось. Может, добили бы прямо в рыпе. Но я был в казачьей форме, с погонами сотника, шитыми серебром. Молдаване подумали, что поймали казачьего генерала. И повезли на базу ОПОНа, которая была в бывшем военном химгородке.

Кстати, после своего освобождения я привез на память изданную молдаванами книжку с хроникой тех событий. Там этот бой излагается так: «17 марта, на рассвете, в пять утра, превосходящими силами казаки атаковали защитников целостности республики Молдова. Но враг был повержен и разбит. Правда, понесли потери и защитники».

Насчет превосходящих сил они приврали, но насчет потерь… Когда меня вытащили из оврага, я увидел четверо носилок, на которых под простынями лежали тела. Мне сказали: «гляди, это твоих рук дело». И снова стали бить…

На базе ОПОНа я встретил старых знакомых: двух местных добровольцев, которые все время крутились вокруг казаков. Им тогда доверили охранять вход в здание ДОСААФ, где мы располагались. И в то же время у нас пропал журнал со списочным составом. Молдаване показали этот журнал: мы все про вас знаем!

Меня заперли в помещении гауптвахты. Смотреть приходили целыми группами, как на экскурсию. И все били. Одни кололи тело острыми пламегасителями автоматов АКМ, другие набрали земли и чеснока, запихивали все это в мою глотку. А потом пришел опоновец, возле входа стал передергивать затвор автомата. Но выстрелить не успел…

Явилась очередная комиссия, меня вытащили на улицу. Там уже собралась толпа, а посередине… стояла включенная циркулярная электропила. Я понял, что мне уготовили мучительную смерть. Не скрою: так страшно мне не бывало ни разу в жизни.

Я бился у них на руках, орал: «застрелите, что вам жалко пули?». А меня положили на пилораму, и стали медленно двигать ногами вперед к крутящемуся диску.

Вдруг вдали раздались крики по-молдавски. Меня сняли с циркулярки. Я увидел, что к нам бегут люди с видеокамерами. От страшной смерти меня спасли местные телевизионщики, погнавшиеся за сенсацией: в плен взяли казака!

Мне поставили условие: скажи своим, чтобы уезжали домой. Иначе обратно на пилораму.

Тут же, под прицелом автоматов и телекамер я сказал следующее: «Казаки, это не наша война. Надо отсюда уезжать». И еще попросил прощения у своей матери, у которой был день рождения. Эти кадры потом долго крутили по молдавскому телевидению. Смалодушничал ли я? Ответ на этот вопрос можно дать только оказавшись возле включенной пилорамы.

— Что было дальше?

— Связанного меня переправили на лодке через Днестр, пересадили на машину и повезли в Кишинев. Остановились в роще. Опоновцы привязали меня колючей проволокой к дереву и стали травить овчарками на длинных поводках: делали так, чтобы разъяренный пес щелкал зубами в нескольких сантиметрах передо мной. Потом имитировали расстрел, стреляя из автоматов над головой. Наверное добивались, чтобы я сошел с ума. А я только закрывал глаза: накатило полное безразличие.

В центре Кишинева шел многолюдный митинг националистов. Мы проезжали мимо, когда на большом экране на площади показывали мое окровавленное лицо. Толпа ревела от ярости. Провожающий остановил машину, и спросил: «Может, тебя здесь высадить? Тебя же разорвут на кусочки!».

Следующие десять дней я провел в здании молдавской госбезопасности. Там выпытывали только одно: какой номер моего автомата? Говорил, что не помню. У меня и так было сразу четыре статьи и все «расстрельные»: вооруженная агрессия, и многое другое. Зачем им еще был нужен номер автомата? «Привязать» меня к конкретным трупам?

Через десять дней, закованного по рукам и ногам, повезли в Кишиневскую тюрьму, где когда-то сидел сам Григорий Котовский. Уже в приемнике начали бить железными прутьями и дубинками. Три раза терял сознание. Когда очнулся в очередной раз, один из охранников говорит: «я румын, целуй мои ботинки». И тут же ногой в челюсть. Я снова отключился.

Зеки, с которыми приехал по этапу, на руках перенесли меня в душевую. Положили на кафель, включили сверху воду. Я понемногу пришел в себя. Когда меня повели в карантин, арестанты во всех камерах колотили в двери и орали: «Казак, держись! Мы с тобой!». Весть обо мне быстро разошлась по всей тюрьме. И я сразу ощутил поддержку: смотрящий по камере сразу распорядился, чтобы меня положили на шконку, а один из арестантов взял смоченную водой тряпку, и стал оттирать спину от крови. Меня подкармливали, а главное давали курево из общака: на передачи мне рассчитывать не приходилось.

Как раз в это время в кишиневской тюрьме сидел российский генерал, бывший командующий 14-й армией Юрий Неткачев. Его уже сменил на этом посту генерал Лебедь, а Неткачева по пути домой, на территории Украины, выкрала молдавская диверсионная группа. Генерала меняли на каких-то пленных молдаван. Хотели заодно поменять и меня, но я был в таком состоянии, что это нельзя было списать на простое «падение с лестницы». Так я остался в кишиневской тюрьме.

— Там встречалось хорошее отношение?

— Доброе слово хочу сказать о начальнике тюрьмы. Когда мы знакомились, он сказал, что возможно меня здесь попытаются убить. В случае опасности я должен был передать на его имя записку об объявлении голодовки.

То, что охранники меня били каждый день, это как здрасьте сказать. Иной раз денек пропустят, и вроде как праздник получается. Но как-то в смену заступили двое особенно зло настроенных молдаван. Они пьяными пришли в камеру. Бросили мне под ноги веревку: казак, тебе все равно не жить, лучше сделай это сам. И тогда я написал записку на имя начальника тюрьмы: объявляю голодовку.

Через 40 минут я был в его кабинете. «Хозяин» громко расспрашивал меня об условиях содержания, а сам молча перелистывал передо мной журнал с фотографиями личного состава. Я показал тех, что приказали мне повеситься, и «хозяин» кивнул. Когда меня привели назад, в нашем блоке поменяли всю смену.

Этот БТР был отбит казаками у молдавского ОПОНа
— Как удалось выйти на свободу?

— Мне объяснили, что поскольку я военнопленный, адвокат мне не положен. Возбудили уголовное дело. То предлагали признаться во всех смертных грехах, то принять румынское гражданство. И ежедневно били, хотя уже не с прежним ожесточением.

Надежда забрезжила, когда в тюрьму на свидание приехала моя мать. Она привезла еды, курева, а самое главное уверенность, что я не один. Мать ходила по кабинетам, подключила к моему делу Красный Крест и другие организации. Огромное ей спасибо.

В один из дней ко мне приехал Берлинский, начальник их комитета госбезопасности. Несмотря на фамилию, самый настоящий румын. Он завел такой разговор: «Предположим, мы вас отпустим. Но вы же сразу кинетесь в газеты и на телевидение, станете рассказывать как вас содержали… Вас ведь не били?» «Нет, конечно», — сразу отвечал я.

Мне изменили меру пресечения на подписку о невыезде. Это была условность, поскольку предполагалось, что я сразу уеду домой.

Когда я вышел на волю, был разгар лета. Я шел по цветущей улице и был пьян от свежего воздуха. Дома меня ждали жена и маленький сын…

В Кишиневской тюрьме я пробыл шесть месяцев. В подписке о невыезде молдаване ошиблись годом, поставив срок пребывания в тюрьме с 1982 по 1992-й. Для меня и на самом деле это было как десять лет…

Дочитали статью до конца? Пожалуйста, примите участие в обсуждении, выскажите свою точку зрения, либо просто проставьте оценку статье.

Вы также можете:

• Перейти на главную и ознакомиться с самыми интересными постами дня
• Добавить статью в заметки на: