«Малютка» - недетская история
Память История и события
«Малютки» XII серии стали вторым поколением малых советских подлодок, приспособленных для транспортировки с одного театра военных действий на другой по железной дороге. При проектировании «малюток» двенадцатой серии (прозванных также «сердючками» по фамилии главного конструктора П.И. Сердюка) устранили ляпы, допущенные при создании первого поколения. Подлодки были однокорпусными, цельносварными и одновальными. Переборки делили прочный корпус на 6 отсеков: первый — торпедный, второй- носовой аккумуляторный, третий — центральный, четвертый — кормовой аккумуляторный, пятый — дизельный, шестой – электромоторный. Над центральным отсеком возвышалась рубка – она сыграет ключевую роль в спасении моряков.Водоизмещение «малютки» примерно как у современного сторожевого катера: 206 т/258 т. Дизель мощностью 800 л.с. (слабей, чем у танка Т-72) разгонял подлодку до 14 узлов. Дальность плавания надводной экономической скоростью(8,6 узла) достигала 3380 миль при автономности 10 суток. Под водой «малютка» могла пройти 108 миль с экономической скоростью 2,9 узла. Подлодка была вооружена двумя торпедными аппаратами. Запасных торпед не предусматривалось – только те, что в аппаратах. Дополнительно «малютки» вооружались 45-мм пушкой.
Один из командиров Северного флота писал: «Море обращается с «малюткой» бесцеремонно, швыряет ее как щепку. В ПЛ теснота, условия для жизни тяжелые. Да и народу хватает только на двухсменную вахту. Значит, во время поиска люди, имеют 12-часовой рабочий день. К этому следует добавить тревоги, атаки, бомбежки, когда все на ногах, все на своих боевых постах…».
Подлодку М-94 ввели в строй12 декабря 1939 года. В боевых действиях Зимней войны она не участвовала. Начало Великой Отечественной войны М-94 встретила в Таллине, в составе 2-й бригады ПЛ КБФ. Субмариной командовал старший лейтенант Дьяков Николай Васильевич (назначен в октябре 1940 года).
Вечером 23 июня 1941 года «М-94» вышла на позицию в районе Хельсинки. 27 июня у Порккалан-Калбода подлодку обнаружили и более 2 часов преследовали финские сторожевые катера. Оторвавшись от них, «М-94» ушла на юг и 28 июня обнаружила минное заграждение противника. 29 июня была отозвана в базу, и в этот же день прибыла в Таллин.
В свой последний поход «М-94» вышла в ночь с 20 на 21 июля. Командир подводной лодки М-94 получил приказ занять позицию у Абоских шхер. Подлодка шла проливом Соэла-Вяйн (пролив между островами Моонзкндского архипелага) следом за М-98, которой командовал капитан-лейтенант Беззубников. Три катера-«рыбинца» расчищали подлодкам проход от мин. Катера с тралами не могли дать хода больше трех узлов – слишком медленно для подлодок и «малюткам» пришлось перейти на электродвигатели. На рассвете, пройдя сложный фарватер, «рыбинцы» подняли тралы и, распрощавшись с подводниками, ушли в Триги. Хотя М-98 и М-94 должны были действовать самостоятельно, они некоторое время продолжали держаться на виду друг у друга. Дьяков приказал запустить дизель, чтобы зарядить подсевшие аккумуляторные батареи. Шел средним ходом, так как дизель еще не прогрелся. Впереди было много отмелей и чтобы обойти их, старший лейтенант выбрал короткий путь — фарватер у берега, на котором недавно была безуспешно атакована торпедой подводная лодка С-9.
Кроме командира, на мостике М-94 было еще три человека: штурман корабля — старший лейтенант Шпаковский, сигнальщик — старшина второй статьи Компаниец и поднявшийся снизу покурить старшина группы мотористов Лаптев. Над морем медленно разгорался рассвет.
Рвануло в корме. Взрывом Дьякова отбросило под козырек и потоком воды прижало к стенке. Ухватившись руками за край козырька, командир оттолкнулся ногами и выскочил из-под водопада.
Подлодка опускалась кормой на дно. Вода над нею кипела от выходящего из отсеков воздуха, вырывался из разорванных цистерн соляр. Первая мысль у спасшихся – «Подорвались на мине».
Раненый при взрыве штурман Шпаковский утонул. Дьяков и старшина Лаптев подхватили почти захлебнувшегося сигнальщика Компанийца и вскарабкались на выступающий из воды нос «малютки». Моряки принялись кулаками стучать по стальному корпусу. Из отсека никто не отвечал.
Вдали виднелась М-98. После взрыва подводная лодка М-98 из предосторожности приняла балласт — виднелась только рубка и тонкая кромка палубы. Подводники сорвали с себя мокрые тельняшки и Компаниец, взяв их в обе руки, просигналил Беззубникову, чтобы тот выслал шлюпку.
На 98-й заметили бедственное положение подводников и стали надувать резиновую шлюпку. В это время Дьяков увидел невдалеке перископ третьей подлодки. Немецкая субмарина двигалась под водой в сторону М-98.
Компаниец вновь замахал тельняшками, как сигнальными флажками, и просемафорил: «На вас идет в атаку подводная лодка». На М-98 поняли его. Спустив шлюпку с матросом, они начали маневрировать. Выпущенная гитлеровцами торпеда проскочила мимо М-98 и взорвалась на отмели, подняв вверх столб воды, дыма и грязи.
Матрос с М-98 подплыл на резиновой шлюпке к пострадавшим и снял их с носа затонувшего корабля. Затем, прижимаясь к берегу, пошел навстречу баркасу, вышедшему с поста береговой обороны острова Эзель. А в затонувшей подлодке ещё оставались в живых восемь моряков.
В момент взрыва крышка верхнего рубочного люка М-94 захлопнулась сама, но не плотно: сквозь щели прорывалась вода и хлестала в центральный отсек. Старший рулевой Холоденко, стоявший на вахте, кинулся по трапу наверх. Он мог бы спастись через рубку, но, спасая оставшихся в отсеках товарищей, плотно задраил верхний люк и крикнул сменщику Шипунову:
— Прикрой вентиляцию!
Из соседнего отсека неожиданно хлынул соляр. Матросы задраили вход и закрыли глазок. Поступление воды и соляра прекратилось.
В носовой части корабля от удара погас свет, палуба накренилась. Все, что не было закреплено, скатилось к кормовым переборкам. Первым пришёл в себя командир отделения гидроакустиков Малышенко. Ему показалось, что в отсеке не хватает воздуха. Цепляясь за выступы, он подобрался к регулятору и дал в отсек противодавление. Воздуха стало поступать больше, чем нужно.
Механик подводной лодки капитан-лейтенант Шиляев спал во втором отсеке после ночной вахты. Проснулся от толчка и от того, что на него с верхней койки свалился боцман Трифонов. Из темноты шипел поступающий в отсек сжатый воздух. Сильно давило на уши.
— Стоп! Прекратить подачу воздуха, — крикнул механик и сам кинулся к клинкету вентиляции, но в темноте поранил руку о что-то острое. Перекрыть клапан помог боцман.
Из первого отсека, оказавшегося почти над головой, послышался топот и какая-то возня. Кто-то отдраивал люк и во второй отсек спустились торпедисты Митрофанов с Голиковым. Поскольку в первый отсек поступала вода, переборку в него задраили. Всего, вместе с торпедистами во втором отсеке собралось пять человек, чьи-то голоса доносились из центрального отсека. Сосчитали наличные дыхательные аппараты: На пятерых моряков приходилось три ИСА-М.
— В первом отсеке найдутся запасные, я знаю, где они, — сказал старшина торпедистов Митрофанов.
В первом отсеке уцелела крохотная лампочка боевого освещения. Её света хватило, чтоб рассмотреть через глазок: Воды в носовом отсеке мало и она не прибывает.
— Отдраить вход, — приказал Шиляев.
Вдвоем со старшиной, хватаясь за выступы и трубы, они пробрались в первый отсек, нашли запасные спасательные аппараты. Из первого отсека за борт – к спасению — вели две трубы торпедных аппаратов. Но в торпедных аппаратах лежат неизрасходованные торпеды. Вытащить их в отсек невозможно, а выстрелить наружу… Старшина осмотрел аппарат, проверил его действие, взглянул на приборы и доложил:
— Ничего не получается, слишком большой дифферент.
Оставался путь через центральный отсек и рубку. Когда моряки собрались уходить из первого отсека, старшина заметил анкерок с красным вином. Вино входило (и входит по сей день) в ежедневный рацион подводников. Морякам отчаянно хотелось глотнуть вина. Но распитие спиртного на дне морском чревато. Собрав волю в кулак, механик сказал:
— Запрещаю! Не трогать!
Моряки выбрались из отсека и вновь задраили его. А в центральном (третьем от носа) отсеке тем временем страсти разгорелись не на шутку. В центральном задраились старший рулевой Холоденко, его сменщик Шипунов и старшина трюмных Линьков. Страшина начал чудить. В ответ на приказ механика открыть переборку, Линьков заявил:
— Не позволю! У вас вода. Хотите, чтоб и мы погибли?.. Не положено открывать.
Механик терпеливо убеждал перетрусившего Линькова, что воды во втором отсеке немного, опасности нет и старшина сам может в этом убедиться, заглянув к соседям через глазок.
— Ничего в темноте не увидишь, не открою! — упорствовал Линьков.
Упрямство трюмного становилось опасным, причём, не только для запертых во втором отсеке но и для матросов в центральном – выйти из подлодки самостоятельно они не могли. Исчерпав все доводы разума, Шиляев приказал:
— Краснофлотец Холоденко, назначаю вас моим помощником по спасательным работам. Выполняйте приказание.
— Есть! — ответил тот и, отстранив Линькова, отдраил вход.
В центральном отсеке собралось восемь человек. От пролитого электролита, соединившегося с водой, начал выделяться хлор. Становилось трудно дышать.
Капитан-лейтенант проверил, на какой глубине находится подводная лодка. В первом отсеке глубомер показывал восемь метров, а в центральном – двадцать и какому из них верить – непонятно. Взглянув на штурманскую карту и прочитав последнюю запись в бортовом журнале, Шиляев понял, что подводная лодка находится недалеко от берега. Если выберемся из отсека — подберут. Но как это лучше сделать? Механик стал вспоминать инструкцию, как можно спастись через рубку способом шлюзования: опустить тубус… взять буй с буйрепом, всех собрать в рубке…
Выяснилось, что не все матросы умеют использовать дыхательные аппараты ИСА-М и не знают, как происходит шлюзование. Шиляеву пришлось провести краткий инструктаж. Когда готовились к шлюзованию, послышался шум моторов и взрыв. Подводники недоумённо переглянулись: Неужели бомбят? Никто из них не догадывался о вражеской подлодке, атаковавшей М-98.
— Не обращать внимания! — приказал Шиляев. — Опробовать индивидуальные спасательные приборы!
Матросы проверили маски и действие кислородных баллонов. Аппараты оказались исправными.
— Теперь в рубку! — скомандовал механик. — Старайтесь так разместиться, чтобы всем хватило места.
Рубка была слишком тесной для восьми человек. Двое старшин вместе с боцманом встали ступеньки трапа, остальные как можно плотней прижались друг к другу.
— Боцман выходит первым, за ним Холоденко, Митрофанов, Малышенко, Шипунов, Голиков и Линьков, — инструктировал моряков Шиляев. — Я покину корабль последним. Не торопитесь выскакивать наверх. Мы пустим буй. Помните: на буйрепе есть мусинги… задерживайтесь хоть несколько секунд, иначе раздует… Заболеете кессонной болезнью.
— Товарищи, а я ведь плавать не умею, — снова подал голос Линьков. — Утону… поддержите наверху.
— Не канючить! — прервал его механик. — Моряки не оставляют товарища в беде, боцман и Холоденко поддержат. Всем надеть маски и включить кислород, — приказал он.
Захлопнув люк в центральный отсек, Шиляев обнаружил новое препятствие на пути к спасению: чтобы открыть верхний люк, необходимо было открыть клапан затопления, который находился под ногами, но в рубке было настолько тесно, что никто не мог наклониться к нему. К тому же вентиль долго не проворачивался и «прикипел». Вернуть часть личного состава в центральный пост было уже невозможно. К счастью, среди терпящих бедствие нашёлся матрос, сумевший открыть клапан ногами, и рубка стала заполняться забортной водой. Вода проникала снизу и поднималась все выше и выше. Погас фонарик и в рубке стало темно. На трапе зашевелился боцман — стало быть, вода дошла доверху. В рубке чуть посветлело — значит, люк открылся. Подводники один за другим стали покидать рубку. От напряжения Шиляева вдруг оставили силы, он на миг потерял сознание, опустился на колени.Когда механик очнулся, рубка уже опустела. Сквозь толщу воды сверху пробивался луч солнца. Шиляев пошарил рукой вокруг себя и наткнулся на скорчившегося моряка, не решившегося покинуть корабль. Спровадив его в люк, механик еще раз обшарил всю рубку, затем взялся за буйреп и не спеша стал подниматься. На поверхности выяснилось, что почти спасшийся моряк (это был старшина Линьков), на поверхности сорвал маску и снова пошёл ко дну.
— Выловить! — приказал капитан-лейтенант.
Но спасать «дважды утопленника» не пришлось. Линьков под водой надел маску, выпил из нее соленую воду и включил кислород. Раздувшийся дыхательный мешок вытащил старшину на поверхность.
Старшину попытались посадить на торчавший из воды нос М-94, но подводная лодка вдруг стала погружаться. Пришлось вплавь направиться к берегу. Плыли до тех пор, пока их не подобрал баркас берегового поста, прибывший через час после взрыва.
Источник:
