Прошло уже несколько недель с того момента, когда враг начал наступление на Сталинград. Как вначале, так и сейчас враг численно превосходит наши силы. Он имеет здесь свыше двух десятков дивизий, большое количество танков и самолетов, много артиллерии, минометов и других видов вооружения. Этими превосходящими силами немцы рассчитывали взять город с хода. Они даже сбрасывала листовки, в которых утверждали, что 25 августа будут в Сталинграде. Наши войска, хотя и не смогли удержать оборонительные рубежи на дальних подступах к городу, все же сорвали врагу план захвата его.

Наступательный порыв немецкой пехоты низок. Сама, без поддержка техники, она все реже и реже идет в атаку. Немецкие танки, встречая мощный огонь нашей артиллерии и бронебойщиков, тоже стали более осторожными. Все это вынудило фашистское командование особенно широко применить под Сталинградом авиацию. По расчетам врага, авиация должна расчистить дорогу его наземным войскам.

Нужно признать, что иногда немецкая авиация действительно проталкивает вперед и танки, и пехоту, и артиллерию. Без нее фашисты зачастую не делают и шагу. Случается, что интенсивная стрельба нескольких наших орудий останавливает целые танковые колонны противника. Они не идут на огонь и немедленно вызывают авиацию. Опыт показывает, что основного успеха в продвижении враг и добивается массированными налетами авиации. Однако даже при большом превосходстве в воздухе противнику удается продвинуться иногда только на один—два километра в день.

Встретив сильное сопротивление советских войск, фашистская авиация значительно повысила свою активность. Например, на направлении главного удара немцы сосредоточивают большое количество самолетов и начинают бомбардировать наши боевые порядки. Вначале идет одна группа, затем налетает новая группа машин. И так вражеская авиация делает несколько заходов. При этом в воздухе часто разгораются ожесточенные бои. Однако, несмотря на сопротивление нашей авиации, немецким самолетам иногда удается расчистить путь своим наземным войскам. Последние начинают продвижение и, закрепившись на каком-либо рубеже, выжидают, пока авиация снова придет на помощь к ним.

Такой прием, применявшийся немцами и ранее, стал здесь сейчас основным, поскольку они натолкнулись на крепкую оборону, оказавшуюся не по зубам для их наземных войск. Однако, как ни неистовствует авиация противника, наши бойцы все же сохраняют способность оказывать сильное сопротивление. Зарываясь в землю, отражая атаки самолетов огнем наземного оружия, наши части хотя и несут потери от ожесточенных ударов врага с воздуха, но остаются на своих местах. На-днях враг нацелился на один населенный пункт, который находится в четырех километрах от переднего края обороны. Наступление немцы начали утром при поддержке большого количества бомбардировщиков. Враг вбивал клин шириной не более двух-трех километров, и все же после продолжительных бомбовых обработок, он вынужден был атаковать наши позиции шесть раз большим числом танков и мотопехоты. Все шесть атак были отбиты. На поле боя осталось около 1.500 убитых солдат и офицеров, до 30 выведенных из строя танков и много другой техники. Тогда фашисты повторили авиационные налеты сначала. И только лишь в течение следующего дня им удалось несколько продвинуться, потеряв при этом еще больше живой силы и материальной части, чем в предыдущий день.

Боевой опыт учит, что вражеской воздушной тактике можно эффективно противопоставить главным образом умелые действия нашей авиации. Стоит где-нибудь появиться хотя бы десяти нашим истребителям, как вражеские бомбардировщики уходят.

В пехоте, защищающей Сталинград, все меньше и меньше встречается случаев танкобоязни. Необходимо также повести решительную борьбу с самолетобоязнью, которая еще не везде изжита. Враг беснуется на подступах к городу. Он пытается наносить удары одновременно в нескольких местах, чередуя их. Можно наблюдать такую картину. Весь день гремит бой вдоль долины ручья. Чтобы добиться успеха, враг бросает сюда массы самолетов, танков, пехоты. На протяжении 10—12 часов ему удается продвинуться на 500—1.000 метров. Но силы врага иссякают, его наступление захлебывается потому, что на этом коротком пути лежат горы немецких трупов. Тогда он делает короткую передышку, перегруппировывает войска (преимущественно ночью), а утром стремится пробить нашу оборону уже в новом месте. Получив отпор и здесь, он бросается на другой участок или возвращается на прежний. Короче говоря, враг лихорадочно ищет слабое место, боясь истечь кровью при прорыве оборонительной полосы на всю глубину.

Характерен бой за больницу в одном населенном пункте. Немцы пытались овладеть ею несколько дней назад. Предприняв 6—7 атак на протяжении одного дня, немцы положили здесь 1.200 своих солдат и офицеров и отошли. Затем начались атаки на соседних участках, а у больницы восстановилась относительная тишина. Вдруг битва за это здание развернулась вновь. Оказывается, фашисты после первой неудачи долго наблюдали, не успокоились ли мы, не ослабили ли здесь свои силы. Когда гитлеровцам показалось, что это так, они атаковали. Еще около тысячи солдат и офицеров врага полегло тут, а больница попрежнему осталась в наших руках.

Мы уже писали, что в наших войсках сейчас почти изжита танкобоязнь. Немецкие танкисты не решаются одни заходить в наш тыл. Фашистской же мотопехоте, далеко не всегда удается прорваться вместе с танками: ее косят перед передним краем. Тем более не удается это осуществить вражеским артиллеристам. К тому же одна мотопехота (автоматчики) не в состоянии поддержать в нашем тылу свои танки. Видимо, учитывая все это, враг начал усиливать свои танки легкими орудиями на прицепах. На южном участке десять из семидесяти немецких танков, проскочивших через передний край, имели на прицепах по одной небольшой пушке. В каждом расчете один-два солдата сидели на самом орудии, а остальные — на броне танков. Эта группа машин вышла на наши коммуникации, но сильным контрударом из глубины была остановлена. Она вынуждена была укрыться в овраге. Немецкие расчеты, отцепив свои орудия от танков, разместили их вокруг оврага и стали огнем прикрывать колонну. Активную поддержку оказывали они танкам и во время других боевых столкновений с нашими войсками. В качестве контрмеры этому приему противника наши бойцы противопоставили следующее: артиллеристы во время боя у переднего края, как всегда, вели огонь по танкам, а пехотинцы и минометчики стреляли по тем машинам, на которых ехала прислуга прицепленных орудий.

Немецкие танкисты, понеся большие потери от огня нашей артиллерии, не проявляют теперь былой прыти. Встречая наши орудийные батареи, они не решаются их атаковывать, а ищут пути обхода. В случае, если эти поиски безуспешны, фашистские панцырники прячутся за боевые порядки своей пехоты и ждут авиацию. В иных случаях вперед высылаются группы автоматчиков. Просачиваясь к огневым позициям батареи, они обстреливают их, чем затрудняют боевую работу расчетов. Иногда немцам удавалось таким образом подавлять огонь некоторых батарей, чем немедленно пользовались вражеские танкисты и продвигались вперед.

Действительность заставила внести корректив в структуру артиллерийских подразделений. Наряду с бронебойщиками им придали по нескольку автоматчиков для охраны расчетов от непосредственных нападений со стороны противника. Это обеспечивало нормальную и беспрерывную стрельбу из орудий по танкам и лишило немцев «нового» тактического приема.

Старший батальонный комиссар
Н. ВЫСОКОСТРОВСКИЙ.

Дочитали статью до конца? Пожалуйста, примите участие в обсуждении, выскажите свою точку зрения, либо просто проставьте оценку статье.

Вы также можете:

• Перейти на главную и ознакомиться с самыми интересными постами дня
• Добавить статью в заметки на: