Старшему лейтенанту Михаилу Дмитриевичу Баранову еще нет полностью двадцати одного года. В январе 1939 года, по окончании Чугуевского военно-авиационного училища, он вышел в жизнь летчиком. С тех пор прошло несколько жизней. Юноша, стал дважды краснознаменцем, затем Героем Советского Союза, и на фюзеляже истребителя он имеет 24 звезды. Откуда пошла эта традиция — рисовать звезды по числу сбитых немецких самолетов, я не знаю, но она близка суровому духу нашего времени. Так старые запорожцы вбивали в ложа своих кремневок серебряный гвоздик в счет каждого уничтоженного врага. Увидишь такую кремневку в музее, и невольно тянется воображение к богатырю, обессмертившему оружие, и за потемневшим серебром боевых отметок встает суровый и страстный облик.

Двадцать четыре звезды превратили юношу Баранова в бесстрашного воина. О том, что он когда-то родился в деревне Горха Ленинградской области, вспоминает робко и нежно, словно с тех пор прошли столетия. И точно — столетия! Многие дни войны стоят по напряжению годов мирной жизни, и неверна мысль, что летчик, сражаясь мгновениями, не успевает пережить всю тяжесть испытания, как оно уже кончено. Это не так. Конечно, если ограничиться одними голыми фактами, то ничего веселее, беззаботнее и проще, чем летная жизнь, и представить себе невозможно.

22 сентября прошлого года Михаил Дмитриевич Баранов, возвращаясь на свой аэродром в составе звена, заметил три немецких истребителя, атаковал их и один сбил.

2 октября, собираясь атаковать колонну машин с немецкой пехотой, он встретил «Хеншель-126», и, как тот ни отбивался из пушки, сжег его, но, впрочем, и сам едва успел выброситься с парашютом.

Спустя шесть дней опять сбил «Хеншель-126», а, возвращаясь домой, атаковал пятерку «Мессершмиттов» и зажег один при первой же атаке. Сам тоже едва добрался домой.

В декабре сжег «Ю-88» и с вышедшим из строя мотором каким-то чудом приземлился на случайной площадке.

В феврале звеном напал на механизированную колонну немцев и лично уничтожил 15 автомашин, несколько танков, повозки, добрую сотню солдат…

У старшего лейтенанта Баранова больше сотни боевых вылетов, из них около 70 воздушных боев. Любой из них можно свести в итоге к двум-трем строкам, что вряд ли верно изобразит нам и летную жизнь, и летную войну.

Баранов сражается в районе северо-восточнее Котельниково. Внизу — золотые степи, рассеченные реками. Немцы ползут к востоку, таща за собой резервы колоннами в несколько десятков километров. Переправы служат как бы укрепленными пунктами степного сражения. Переправы — в руках наших наземных войск, с воздуха же ими «заведуют» истребители. Сражения за переправы идут одно за другим в течение всего светового дня. Любой час состоит из 50 минут боя и лишь десяти минут перерыва. Немцы атакуют переправы компактным строем: 12—15 бомбардировщиками при 15—18 истребителях. Наши встречают их парами, так свободнее. Здесь происходят не схватки и не бои, а непрерывное воздушное сражение, когда в небе одновременно сражаются сотни машин. Был день, когда на одном лишь участке немцы потеряли 37 самолетов. Надо к тому же заметить, что в этих районах немцы держат самые лучшие машины.

Боевой азарт иной раз принимает здесь самые неожиданные формы. Трое немцев дрались против одного нашего. Никто не хотел первым выйти из боя — это ход смерти. Кто первый выходит, тот никогда не приходит. Но у нашего летчика иссякло горючее, и хотя он знал золотое правило воздушного боя — не отваливать первым, пришлось быстро спланировать и сесть в рожь. Не сумев сбить его в воздухе, немцы решили доканать на земле. Два «МЕ-109ф» сели по бокам нашего ЯК'а. Степь казалась вымершей. Немцы выскочили из своих машин, чтобы поджечь ЯК, но тут летчик с несколькими бойцами набрасывается на них, и дело кончается жестокой рукопашной с применением кулаков. Трофеи: два целеньких немецких истребителя.

Воздушные сражения происходят здесь так, словно земли нет, с 1500 метров до бреющего, и зачастую наземные части вынуждены наблюдать эпизод воздушного боя, разыгрываемый у них над самыми головами. Но бывает и так, что воздух сражается за землю, точно она одна и существует для летчика. Это когда разыгрываются затяжные танковые сражения.

На-днях немцы сосредоточили в балке и в саду на краю населенного пункта более 100 танков. Подтягивало сюда танки и наше командование. Близился танковый бой. Обе стороны ждали рассвета и вместе с ним авиацию. Наша пришла первой: две группы бомбардировщиков по 50 машин. С наклонного пикирования ударили они в центр скопления немецких сил, а несколько групп ИЛ'ов вцепилось во фланги. Вслед за первыми взрывами в немецкой колонне пошли вперед под прикрытием ЯКов наши танки. Населенный пункт был ими занят еще до подхода вражеской авиации. Но вот и она! Стремится перехватить наши «Пе-2» и обрушиться на наземные части. Тут истребители переносят внимание с земли на небо, втягивают немца в воздушную драку, и события на земле благополучно продолжаются без участия «Юнкерсов», но при поддержке ЯК'ов.

Таких сложных, длительных и массированных воздушных боев, как в Придоньи, давно не было, а может быть не было еще вовсе. И большинство из них не так мгновенны, как принято думать. Советским летчикам приходится сражаться не мгновениями, а днями. Обстановка обогащает здесь каждого огромным опытом. У каждого пилота своя тактика боя, основанная на победах. Есть своя тактика и у Михаила Баранова, но рассказать о ней словами так же трудно, как трудно словами научить человека летать. Впрочем, для определения ее есть одно слово — настойчивость. Любимый маневр Баранова — заставить немца вести бой на фигурах. Выбрав себе «модель», Баранов не разбрасывается на остальных, но жмет выбранного до тех пор, пока тот не начнет искать выхода из боя. На выходе — уничтожает. Сам же ни за что не покинет первым района схватки.

7 августа две группы наших истребителей под командой капитана Мазуренко и старшего лейтенанта Баранова сопровождали отряд штурмовиков. При подходе к цели группа Баранова заметила четыре «МЕ-109ф», атакующих нашу пехоту. План боя родился мгновенно. Баранов и сержант Савинов вдвоем сбивают один «МЕ-109ф». Второй немец атакует Баранова. Лейтенант Юдин, выручая командира, сжигает немца. Два уцелевших «Мессершмитта» уходят,— и сейчас же без передышки завязывается второй бой: отряд немецких истребителей и бомбардировщиков нападает на три наших машины — Баранова, Сержантова и Панфилова. Соотношение сил в пользу немцев. На одного Баранова. приходится пять «МЕ-109ф» и семь «Ю-87». Он сбивает два истребителя, а когда иссякают боеприпасы,— таранит третьего. Самолет немца и самолет Баранова падают почти одновременно. Баранов выбрасывается с парашютом и, под прикрытием своих благополучно достигает земли.

Сказать ли, что испытание было мимолетным и душа Баранова не успела пережить ни ярости, ни ненависти, ни того дьявольского упрямства, которое дает победу всем, кто ее добивается, и всюду, где ее добиваются,— и на земле, и в воздухе, и на воде? Один час этого последнего воздушного боя тринадцати ЯК'ов с двадцатью двумя «МЕ-109ф» и восемнадцатью «Ю-87» стоил немцам девяти истребителей и одного бомбардировщика.

Минуты воздушных поединков равны часам на земле. Быстрота маневра, молниеносность решения требуют, чтобы победитель воздуха обладал широкой и просторной душой бойца без страха и упрека. Секунды не знают сомнений. Минуты не вмещают в себя опасливости. Бесстрашие и благородный риск справляются с теми смертельными мгновениями, из которых и состоит война в воздухе. Душа, готовая сражаться с молниями, и формирует героев, подобных Баранову. Душа сталинского закала!

П. ПАВЛЕНКО.

Дочитали статью до конца? Пожалуйста, примите участие в обсуждении, выскажите свою точку зрения, либо просто проставьте оценку статье.

Вы также можете:

• Перейти на главную и ознакомиться с самыми интересными постами дня
• Добавить статью в заметки на: